На входе в кабинет сидела миловидная секретарша, полирующая длинные ноготочки.

— Вы куда? Туда нельзя, — заявила она сходу, стоило мне двинуться к двери.

— Мне можно, — огрызнулась, бросив взгляд на тонкокостную девицу с выбеленными волосами.

— У вас не назначено.

— Ошибаешься, милочка, руководству не может быть не назначено, оно ходит без предупреждения, — прошипела я, ужасно нервничая внутри. — А ты если не поняла, кто я такая, сиди и помалкивай. Уяснила? — пообщавшись со Слюсаренко, переняла у мужчины хамскую манеру поведения. Сказано, с кем поведешься, от того и наберешься.

Раззадорив себя, я толкнула дверь, за которой следовало столкнуться с Макаровым. То, что он был на месте, я знала со слов Слюсаренко. Потому как именно он должен был быть вместо меня. Вернее, это я появилась вместо него, имея все полномочия в своем распоряжении.

Я закрыла за собой дверь и замерла на долю секунды, пытаясь сориентироваться.

Напротив окна стоял большой стол, за которым сидел Макаров, что-то тщательно изучая.

— Виталий, ты опоздал, — произнес мужчина до того как поднял на меня глаза.

— Добрый день, — поздоровалась я, делая первый шаг в направлении Германа.

— Ты? — прохрипел мой затяжной кошмар. — Что ты здесь делаешь? — мужчина гневно смотрел на меня, словно собирался прожечь взглядом насквозь.

В комнате заметно похолодало, будто внезапно началась зима, в отдельно взятом помещении.

— Пришла ознакомиться с делами, войти в курс, так сказать, — я постаралась улыбнуться, чтобы скрыть свое замешательство. Мне хотелось бежать без оглядки от наливающихся свинцом глаз. Злость Германа была ощутима даже через расстояние.

— С какими делами? — Макаров приподнял бровь в притворном удивлении. — Какие могут быть дела у продажной женщины?

Я проглотила оскорбление, хотя слушать о себе нелицеприятные вещи было очень неприятно. Я ведь знала, что не заслужила подобного отношения. Вот только до мужчины это было практически невозможно донести. Ему не понять мое положение, не имело смысла объяснять. Он живет совершенно в другой реальности, той, в которой сильный всегда прав, а слабому только и остается, что принимать условия игры.

— Вот тут документы, подтверждающие мои полномочия, — я из папки достала нужные бумаги и, подойдя вплотную к столу, положила их прямо перед Макаровым. — Ознакомьтесь, чтобы в дальнейшем не было никаких разночтений.

Мужчина перевел взгляд на бумаги, взял одну, просмотрел, потом обратил внимание на вторую, так же уделил ей внимание, задержавшись на полномочиях.

— Значит, теперь ты правая рука Слюсаренко, далеко пошла, — усмехнулся. — Из обыкновенной шлюхи переквалифицировалась в дорогую и с претензиями. Теперь понятно, почему было отвергнуто мое предложение. Слишком мало предложил, не так ли? — задал вопрос мужчина. — Здесь же у тебя появились деньги и даже власть. Неплохо устроилась.

Мне хотелось крикнуть «нет, все не так». Но произнесла совершенно иное. Уж очень обидел меня Макаров.

— Вам бы так, — едко бросила в ответ. — Могу поменяться.

— Поменяться со шлюхой? Нет. Увольте, — развел руками мужчина.

— Что-то до этого вам не было противно меняться со шлюхой местами, — я имела в виду откровенные ласки, которые мы дарили друг другу во время последней встречи.

Мужчина на мгновение прикрыл глаза, как будто от боли.

— Да, и ты была не против подобной расстановки сил. Однако работать языком это одно, а управлять это совершенно другое.

— Не волнуйтесь, справлюсь, — уверенно произнесла в ответ, хотя на самом деле такой уверенности не ощущала.

— Да что ты можешь? Только ноги раздвигать, — пренебрежительно отмахнулся мужчина, смерив меня взглядом с ног до головы. Отчего мне захотелось оправить свой костюм. Но я сдержалась, зная наверняка, что со мной все в порядке и не требуется ничего, чтобы хорошо выглядеть.

— Вы забыли сказать, что я еще прекрасно делаю минет, — язвительно добавила к тираде Макарова.

Мужчина на долю секунды замолчал, опешив.

— Так мне теперь можно не беспокоиться по поводу собственных потребностей на работе, ведь ты в любой момент будешь под рукой? — саркастически поинтересовался Герман. — Естественно, не бесплатно.

Мне стало дурно от услышанного. Макаров знал куда бить, чтобы было больно. Я постаралась сделать вид, что ничего не произошло, и меня совсем не задевают обидные слова.

— И что конкретно вас интересует? — звенящим голосом спросила у Германа.

— Например, минет, — мужчина полез в карман и достал портмоне, откуда выудил несколько крупных купюр с американским президентом и бросил их на стол. — Думаю, этого будет достаточно.

Острая боль пронзила сердце. Безумно захотелось разрыдаться. Однако я не позволила себе подобной слабости. Я проводила глазами деньги, кивнула. Сделала несколько шагов по направлению к мужчине, оказавшись рядом. Положила папку на стол, освободив руки. После развернула кресло, на котором сидел Макаров. И все это молча. Мужчина следил за мной, он явно не понимал, что я задумала.

Я же, не долго думая, опустилась на колени, одновременно потянувшись к ширинке мужчины. Макаров следил за мной со все большим интересом. Он молчал, и я молчала, продолжая выполнять задуманное. А сделала я ни много ни мало, как расстегнула мужчине брюки и достала из плавок мужскую плоть, затвердевшую буквально на глазах.

Не смотря в глаза мужчине, я приникла губами к пылающему телу, слыша сдавленный «ох» над головою. За последнее время я поднабралась опыта в подобных делах. Движения дошли до автоматизма, а уровень мастерства стал выше всяких похвал. Поэтому для меня не стало откровением скорая развязка, постигшая мужчину.

Горько усмехнулась про себя, ибо достигла уровня валютной проститутки. На душе было горько и муторно. Меня окутало покрывало неприятия самой себя.

Что я творю? Кому хочу доказать? А тем более что?

В этот момент густая струя спермы оросила мой рот. Чуть не проглотила все, что излилось из Макарова. Мужчина глухо простонал. По всей видимости, пытался сдержаться из последних сил, вот только это ему не удалось. Впрочем, меня это не сильно радовало.

Стоило мужчине кончить, как я тут же поднялась на ноги, желания оставаться в одной комнате с Германом не было. Все что хотела, я сделала, за что себя нещадно казнила. Однако последнюю шалость я припасла.

Прежде чем уйти, повернулась к столу с разложенными бумагами, с которыми работал Макаров, и сплюнула все, что досталось мне от мужчины. Прямо в центр.

— Это ваше, — пояснила, вытирая губы тыльной стороной руки. — Мне чужого не надо, — голос звенел от возмущения.

И, развернувшись, прихватив свою папку, направилась к выходу. Желая как можно быстрее удалиться из комнаты, где мое сердце разрывалось на куски от боли.